без добра — может быть, они заменят мне своих родителей. Нужно разыскать семью Артура Гримвуда. У меня будет время до встречи с Ланкастером. Но всё это завтра. А сейчас я могу позволить себе выспаться. Даже если Виктор решится на новое вторжение, Анри легко остановит его.
Как я и ожидал, ночь прошла спокойно. Оставив Кэссиди присматривать за Анри, я отправился разыскивать семью Артура Гримвуда. Я помнил его прежний адрес, но, добравшись туда, узнал, что жена его и дочь Жасмин — бинго! — переехали на новое место. И, конечно, соседка была так «любезна», что назвала мне их адрес. Конечно, она никому не скажет, что я приходил.
Что ж, теперь хорошо бы устроить последнюю проверку и убедиться, что Жасмин Гримвуд и есть та девчонка, что была с Виктором во сне. Но идти и стучаться в дверь мне не хотелось — если мы столкнёмся с ней лоб в лоб, она тоже узнает меня. И тогда я не смогу просто наблюдать за ней и, возможно, узнать, где прячется Виктор — я сомневался, что он укрылся у крёстного в имении или в монастыре. Лучше послать Кэссиди следить за квартирой, где жила Жасмин с матерью, и сделать фотографии.
Вернувшись в своё убежище, я дал Джону адрес, описал ему Жасмин — такой, как я запомнил её — и сказал, что если похожая девушка появится возле дома — сфотографировать её; и наблюдать за тем, кто входит и выходит из квартиры. Причём сделать это незаметно, а не как в прошлый раз. И он должен вернуться к пяти часам вечера, так как в шесть у меня была встреча с Ланкастером. Отдав ему ключи от машины, я решил проверить, как там Анри.
Казалось, он спал. Интересно, не говорит ли он сейчас с Виктором? Я всматривался в его лицо. Нет, вряд ли Виктор станет днём пытаться найти Анри во снах — точное время неизвестно, а спать весь день — как минимум неудобно. Во всяком случае, лицо Анри было спокойно. И я мог любоваться его тонкими чертами, длинными ресницами, изящным изгибом губ. Он похож на творение художника-романтика — слишком красив для мужчины. Но и женственной его красота не была. Вот потому он казался ангелом-демоном — слишком утончённо красив, чтобы быть человеком. Хотя, возможно, лишь в моих глазах. Но что мне до мнения других.
— Я — твоё слабое место, — его голос звучал мягко, почти нежно. Ресницы дрогнули, и Анри открыл глаза. Он смотрел на меня, и во взгляде его не было ненависти.
— Да, но это мне не мешает.
— Ты не боишься меня потерять? Что я для тебя, Этьен? Просто игрушка? Рабочий инструмент? — теперь голос его звенел, и я чувствовал, как в нём растёт напряжение.
— Ты… ты знаешь, что нечто большее.
— Тогда отпусти меня.
— Если я отпущу… ты уйдёшь? — я едва сдерживал дрожь в голосе.
Казалось, он на миг задумался:
— Да.
— Значит, я не могу сделать этого.
А что ещё я мог сказать?!
Анри выдохнул:
— Значит, ты не любишь. Ты всего лишь собственник!
Я взглянул на него: в его глазах были злость и отчаяние. И мне это совсем не доставляло удовольствия.
— Как я буду без тебя?! Ты бы подумал! — слова вырвались прежде, чем я успел их остановить. Я чувствовал себя слабым и уязвимым, и это разозлило меня:
— Я никому тебя не отдам!!! — я вылетел из его комнаты, хлопнув дверью.
Как я позволил себе так влипнуть?! В какой момент я допустил в себе привязанность к нему? Я и сам был ещё молод, когда Анри появился в моей жизни. Я обучал и воспитывал его. Во всём мире у меня не было никого, кроме него и Кэссиди. Но последнего я презирал и ненавидел. Я много кого ненавидел в этом мире. Но к Анри, этому мальчику, который на моих глазах стал взрослым, я не мог испытывать ненависть. Мне не за что было его не любить. Он же считал меня своим опекуном, и постепенно я вошёл в роль. Я привязался к нему. Как и он ко мне. На какое-то время я почти забыл, что этот иллюзорный мир создан мной. А потом к нему вернулась память. И он сбежал. И теперь его братец хочет забрать его у меня. Не выйдет. Потому что забрать у меня Анри — значит забрать мою душу. Которая так некстати появилась.
Чтобы успокоиться, нужно заняться делом. Я вспомнил, что хотел выяснить кое-что про сны Ланкастера. Включив ноутбук, я набрал в поисковике: «Джеффри Ланкастер Оливер Брэдшоу».
Информации было немного. Но и одной статьи мне хватило:
Трагический случай на фабрике
Рабочий Томас Эллиот (20 лет) погиб в результате падения с лестницы в производственном помещении. Сын владельца фабрики, сэра Эдварда Ланкастера — Джеффри Ланкастер — утверждает, что была драка между рабочими и Эллиота столкнули. Но объективно ли его мнение? По нашей информации, Ланкастер-младший имел с погибшим рабочим интимные отношения. Это опровергает его школьный друг, выпускник семинарии Оливер Брэдшоу, заявляя, что у Джеффри Ланкастера не было близких отношений с Эллиотом и всё это время Ланкастер-младший проводил с ним.
Да, эти двое стоят друг друга. С такими скелетами в шкафу, мой дорогой Джеффри, тебя легко не только поймать на крючок, но и закопать совсем. И сомневаюсь, что твой любимый Оливер и в этот раз поможет тебе. Впрочем, пока вы оба интересуете меня лишь как близкие Виктора. Будете вести себя благоразумно — я вас не трону. Но что-то мне подсказывает, что с благоразумием вы не в ладу.
Через несколько часов вернулся Кэссиди и показал мне фотографию. Да, это была она — Жасмин Гримвуд, девушка из сна. И я держал её за руку. Интересно, во снах её способности действуют так же, как и наяву? Нужно будет это проверить. А сейчас пора на встречу с Джеффри Ланкастером.
Кафе было заполнено людьми. На это я и рассчитывал: в пустом зале каждый посетитель заметен, а мне нужно было раствориться в толпе — и до, и после разговора. Да и во время нашей беседы не привлекать внимания. Потому я выбрал недорогое, но стильное кафе — чтобы я и Ланкастер не так бросались в глаза.
Он ждал меня за столиком с элегантно скучающим видом. Я узнал его — несмотря на то, что на носу его красовались очки-хамелеоны — и улыбнулся про себя: он явно прятал глаза. О, Джеффри, ты забываешь, что голос часто оказывает более сильное действие, чем взгляд.
— Мсье Ланкастер? Меня зовут Этьен, и это я звонил Вам